– Вот вы где!

Я вздрогнула, когда основательно захмелевшая Верка Малышева обняла нас с нимфой за шеи.

– А я вас везде ищу!

Ида улыбнулась ей так, как будто весь вечер, да что там, всю жизнь ждала эту вот самую пьяную Верку. Ангельский характер у этой нимфы! Не зря к ней люди так и тянутся.

– Ты что-то хотела?

– Хотела уточнить, – Малышева подмигнула мне. – Это правда, что ты вчера Арсентьева отшила? То-то он вокруг Самойловой вьётся… И с тобой не разговаривает.

Вот ведь Шурочка-активистка! Всё заметит!

– Я чувствовала себя неважно вчера, вот Арсентьев и подвёз…

– Ой-ой, что-то я не заметила твоего плохого самочувствия, – скептически поджала губы Верка.

– А если я скажу, что Славик в гости напрашивался? К нам с Латаной? – устало спросила я. Лучше пусть такая версия, чем та, в которой Саон питает ко мне интерес. Моей мамой не восхищался только ленивый.

– Ах, вот оно что, – буркнула Малышева и тут же утратила ко мне интерес.

– Дамы, – перед нами неожиданно оказался крепкий коренастый парень с интеллигентным, располагающим и открытым лицом. Всем хороший парень, если бы не кожаная куртка, чёрные очки и перчатки. И то, что это был тот самый «лихой друг» Арсентьева-старшего! Неужели, пока мы тут строим коварные планы, как познакомиться с ним самим, Фортуна решила побаловать нас своим вниманием? Вот это удача так удача.

Видимо, сильно ударившая в голову радость в прямом смысле затмила мне глаза, потому что я не обратила внимание, с каким выражением лица Ида смотрела на подошедшего… А если бы заметила, сильно забеспокоилась бы, учитывая определённые особенности природы нимф.

Представившись Андреем, приятного вида вампир из компании Пола, по совместительству, знакомец нужного нам Арсентьева, без обиняков пригласил к ним за столик.

– Но вы же, – ляпнула я не подумав, и чуть было не добавила «заняты». – Я хотела сказать, что мы не знакомы.

– Леди, – усмехнулся Андрей, заметил, гад, как Ида просто-таки ест его взглядом. – Нам показалось, что вы немного заскучали и не против составить компанию. Нам с моим другом.

К нашему с Идой удивлению заветный столик был свободен. От посторонних лиц женского пола. Арсентьев-старший сидел, закинув ногу на ногу и задумчиво пялился на сцену, где радовала профессиональным вокалом некая бритоголовая пышногрудая кудесница в коже.

И куда они так быстро умудрились баб своих спровадить? Ведь только что здесь были!

– А мы и не против, если пообещаете, что нам не придется с вами скучать, – Ида доверчиво вложила ладошку в руку Андрея и обаятельно улыбнулась.

Под немного растерянными взглядами девчонок, увлечённо двигающих бедрами в такт музыки, мы с Идой заняли места за заветным столиком.

Сказать, что мне сразу не понравилась уже мало напоминающая человеческую, улыбка Арсентьева-старшего, представившегося Игорьком, значит, не сказать ничего. Но что поделаешь, надо хотя бы контактами обменяться, а потому нагрянуть к нему на трезвую голову. На его трезвую голову, я имею ввиду. Если таковое вообще когда-нибудь бывает.

Впрочем, на светскую беседу Игорька хватало. Точнее хватило на то, чтобы поздравить нас с окончанием сессии. И на том спасибо.

– А сейчас смотрите. Никто не верил, что Vampires Climb сегодня выступят в старом составе!

– Вампайерс… что? – осторожно поинтересовалась я, и все, даже Ида, установились на меня с таким недоумением, точь-в-точь, Бескудников вчера на экзамене на Малышеву!

– Ну конечно, вы же ещё так молоды, – «Игорек» сжал мою кисть в своей, причем, похоже, по пьяни сил не рассчитал, так, что я чуть не пискнула.

Но всё же пояснил.

Vampires Climb – модная ещё десять лет назад, культовая и подающая большие надежды отечественная рок-группа, исполняющая свои хиты, впрочем, на трех языках: русском, английском и немецком. Ребятам пророчили большое и светлое будущее, пока от них не ушёл солист.

– А почему ушёл? – полюбопытствовала Ида.

– Бизнес, милая, – нехорошо улыбнулся «Игорёк» Иде. – Папане на фирме понадобился.

В общем, не смотря на то, что остальные ребята не были обделены ни талантом, ни трудолюбием, после ухода солиста из «отечественного рока» в «большой бизнес», стремительный взлёт Vampires Climb так взлётом и остался, не более того.

На мой вопрос, что же подвигло бывшего солиста на сегодняшнее выступление, Игорь обнажил жёлтые зубы в пьяной улыбке:

– Проспорил…

На немой вопрос в моих глазах, посчитал нужным пояснить:

– По бизнесу с ним пересекаемся. Ну, крошки, вам это не интересно.

И вправду не интересно, потому как чёрная сцена засверкала прожекторами и явила троих музыкантов: не безызвестного нам гитариста, опять же знакомого клавишника и барабанщика, который вчерашний «таксист». Группа вампиров, короче. Интересно, и кто из них тот самый солист, променявший призвание и славу на семейный долг?

Танцпол перед сценой как-то стремительно заполнился: видимо, многие сегодня пришли послушать этих самых бывших Vampires Climb…

Звуки музыки ворвались в мой мир яркими, экспрессивными гитарными проигрышами, а видеоинсталляция позади ребят увлекла в странный мир вампиров в длинных белых хитонах, с лавровыми венками на головах. Я так увлеклась яркими, насыщенными образами на заднем плане, что не заметила, как нехорошо разглядывает меня Игорь, – почти так же, как Ида Андрея, но гораздо более… плотоядно, что ли? Неважно. Сейчас всё было неважно. Ну конечно, сейчас, услышав хорошо знакомую с детства мелодию, воспоминание, как я притащила домой диск с этой самой песней, встало перед глазами.

Как будто это было вчера.

…Расширившиеся, полные слез, отчаяния и затаенной на самом дне боли, глаза Латаны.

– Артём, дорогая, обещай, что будешь слушать этот диск в наушниках? – на немой вопрос в моих глазах, Лана пояснила свою просьбу, – просто это слишком… Понимаешь? Слишком. Невозможно красиво. Так красиво, что больно. Очень больно. Очень…

Признаться, я тогда струхнула. Но с другой стороны, к странностям маменьки мне было не привыкать, как-никак, творческая личность, имеет право на свои заморочки. Тогда же я клятвенно пообещала, что если Лане настолько дискомфортно от этой музыки, я больше не то что слушать, думать об этом не буду. И похоже, обещание своё выполнила вполне.

А тут, нате вам. Выходит, старые знакомые. Даже интересно.

Да кто же из них солист?!

Как оказалось – никто из тех, что были на сцене.

Потому что в следующую секунду «7» просто взорвался восторженным рёвом.

На сцене, наконец, появился солист.

Признаться, ваша покорная наини тоже не выдержала и взвизгнула. Вместе со всеми. И не так заметно, что это по большей части оттого, что нервы сдали.

Потому что на сцену вышел Пол.

***

Именно ему принадлежал голос, который я узнала бы из тысячи, из миллиона. Сейчас я подумала – а почему я тогда, в детстве, так легко отказалась от того, что мне действительно нравится? Поцарапанный диск с надписью черным фломастером: «Король лев» и «Русалочка» не смогла выкинуть в мусорку, выкинула из окна. А сейчас стоило Полу начать петь, как всё тело пронзила сладкая судорога, какое-то гипнотическое расслабление, так бывает, когда в музыке слышишь нечто большее, нежели набор звуков, приятную мелодию, даже трогающий душу текст песни… всё не то. Бывает, ты слушаешь – и слышишь, как в совокупности пения инструментов, звучании голоса, даже его интонации и подаче обнажается потаенная часть твоей души – то, что ты никогда не демонстрируешь окружающим, не показываешь, да что там – сама туда редко смотришь. То, что ты точно знаешь – ты готова охранять от посторонних взглядов, от чересчур назойливого внимания… А тут – вот оно! Висит, парит в воздухе, наполняя собой пространство, и даже удивительно, что другие не видят этого!

Почему я так легко отказалась от этого десять лет назад?! Почему? Ответ пришел простой и логичный. Потому что Лана никогда и ни о чём меня не просила. Вот вообще никогда. И увидев её реакцию на этот диск, я испугалась за неё. Впервые, и, пожалуй, это был единственный раз, когда я за неё испугалась. Сильная, гордая, независимая Латана никогда не выглядела настолько уязвленной и беззащитной, как когда она слушала, как поет Пол. Оказывается, сын, когда-то оставленный ей – где-то в загадочном Делосе или на Парнасе, или где-то ещё. Сын, о котором она никогда не забывала. Вспоминая сейчас её лицо в тот момент, я поняла, что мама всегда жила с чувством вины за то, что бросила его в изгнании. Выбрала дочь. Фавн возьми, да что ж такое. До сих пор не могу поверить, что всё это – правда!