– Спасибо за честь. Мне сложно сдержать себя. Но я воздержусь.

– Правильно. Не стоит совершать опрометчивых шагов от одного лишь трепета перед Наи, женщина. Знай своё место, умей держать дистанцию, будь кротка и скромна – и тебе воздастся. А теперь мне пора. Негоже мне разговаривать со смертной.

***

На этом запись оборвалась.

Занавес.

Меня заколотило крупной дрожью.

Екатерина Андреевна заботливо протянула мне стакан воды. Залпом осушила полстакана, оставшуюся половину – вылила на себя. С другой стороны – и не так жарко уже.

***

Как я оказалась в коридоре на слабых, ватных ногах – не помню.

Кажется, промямлила что-то типа «мне надо в туалет». Ополоснув лицо холодной водой, ещё раз прокрутила в голове заверения докторши в том, что я нормальна. Что ж. Может, и правда – переутомление. А не поехать ли домой прямо сейчас и не завалиться ли спать – ненадолго, минут на шестьсот – семьсот?

Возвращаться в кабинет желания не было, вот только на выходе из поликлиники обнаружила, что забыла у психотерапевта рюкзак.

Пришлось вернуться.

В коридоре перед кабинетом уже никого не было. Не было привычно снующих туда-сюда медсестер с карточками, санитарок, врачей. Стояла непривычная для городской поликлиники тишина, и поэтому звуки голоса докторши звучали особенно отчётливо, надёжно отпечатываясь в моем сознании. Почему-то я сразу решила, что речь обо мне.

По паузам понятно было, что Екатерина Андреевна говорит по телефону. Вот только интонации докторши. В них было что-то странное, неестественное, тревожное… Что-то это мне напоминает? Если бы не прослушивание собственной записи с сеанса гипноза, нипочем бы не догадалась, а сейчас – как будто осенило! Четкие, размеренные интонации Екатерины Андреевны звучали, как будто психотерапевт сама находилась под гипнозом. Было в её голосе что-то неприятно-механическое.

– Сомнений быть не может. Она. Точно. Волосы рыжие. И под поезд в метро чуть не попала сегодня. Когда? Конечно. Не здесь? Хорошо. Записываю адрес. Да, Ольшевского 16А. Поняла. Как можно раньше…

Дальше мне дослушать не дали, потому что прямо над ухом раздался вкрадчивый голос:

– Артемида Астрельская?

Я раздраженно дернула плечом и помотала головой. Во-первых, не Астрельская, а Шаинская, а во-вторых, разозлилась, что мне не дали дослушать, что говорит докторша.

За спиной раздался вздох.

– Вот невезуха. А вы уверены?

Я обернулась и хмуро уставилась на двух бледных, черноволосых парней в кожаных куртках. Странный выбор для конца июня-месяца. Впрочем, рядом с этими ребятами мне самой стало холодно, а рубашка с длинным рукавом совершенно перестала греть. Привлекательные, но всё-таки неприятные лица.

Что им от меня надо? Не имею настроения выяснять.

– Совершенно уверена, – процедила я им, надеясь, что мой голос не дрожит, как заячий хвост.

Похоже, прокатило.

Парни переглянулись, затем один из них ещё раз смерил меня взглядом и цокнул языком.

– Не похожа.

Второй кивнул. Синхронно развернувшись, они прошли мимо по коридору, подошли к лестничному проему, когда с другой стороны ко мне, запыхавшись, подбежала Ни’ида. То ли моя утренняя знакомая не разглядела устрашающего вида ребят, то ли действительно была рада меня видеть, нимфа врезалась в меня с разбегу, выдохнув:

– Артемис… Вот и ты!

В тот же момент ребята в кожаных куртках опять-таки синхронно повернули головы.

– Лгунья, – нехорошо улыбнулся один из них, плечистый и на какого-то известного актёра похожий, а второй потянулся к внутреннему карману. Но не только этот жест, прежде много раз виденный в кино, напугал меня до икоты. Только сейчас до меня дошло, что оба они в черных перчатках. В очень знакомых перчатках…

– Ни’ида… – прошептала я. – Что же делать?

– Некогда рассуждать, – нимфа распахнула дверь кабинета Екатерины Андреевны, не дав мне возможности сообщить ей о вероломном предательстве докторши, и силой впихнула меня внутрь, ввалившись следом сама.

Повернув ключ в замке на два оборота, Ни’ида с разбегу прыгнула на стол и распахнула окно.

– Артемис, сюда! – оглянулась она.

А я стояла застыв, вытаращившись во все глаза на неловко осевшую в своём кресле докторшу. Очки сдвинуты набок, голова лежит на плече.

– Она мертва? – вырвалось у меня фальцетом.

Словно в ответ на мой риторический вопрос психотерапевт вывела носом тонкую трель.

– Да быстрей же! – нетерпеливо топнула ногой по стеклу на столе нимфа. – Обычный вампирский гипноз!

Глава 3

Слишком много родственников

Принимая руку Ни’иды, я взобралась на стол, зачем-то подхватив одинокий листок. На нем было написано торопливым почерком:

… «Аптека «Зеленая лавка». Ольшевского 16А»

– Она хотела отправить меня в эту аптеку! – сообщила я нимфе, тыча ей под нос эту бумажку. Там засада!

До меня с запозданием дошло то, что сказала Ни’ида.

– Ты сказала – вампирский гипноз? То есть это…

В ответ входная дверь слегка заходила ходуном, как будто кто-то там, снаружи, решил не утруждать себя взломом замка и попросту снять хлипкую белую дверь с петель.

– Да быстрей же, – дернула меня за рукав Ни’ида, и мы оказались на карнизе.

Вы когда-нибудь передвигались по карнизу четвертого этажа, крепко прижимаясь при этом спиной к стене? А мне пришлось. Даже успела порадоваться, что вопреки стараниям Латаны, всем сердцем презираю каблуки.

Ни’ида первая спрыгнула в открытое окно, а затем втянула туда же меня. Рукав рубашки она так и не выпустила.

Перепрыгивая через лежащие вповалку тела доктора – медсестры – пациента, мы пулей выскочили в коридор.

– Они тоже? – успела на ходу выкрикнуть я, имея ввиду то же явление, что и с Екатериной Игоревной, кое нимфа обозвала «обычным вампирским гипнозом».

– Да!

Однако. Кажется, докторша ошибалась на мой счет. Я нахожусь вовсе не во власти грёз, я вполне отчетливо вижу, слышу и ощущаю нимфу, и эти спящие люди? Павшие жертвой вампирских чар? Они тоже грезят? Или это моё сумасшествие прогрессирует?

Выскочив из здания поликлиники, мы со всех ног бросились к автомобильной стоянке. Я уж решила было, что нимфа за рулем, но ошиблась.

Ни’ида прыгнула метра на три вперёд, и встала наперерез отъезжающему со стоянки такси, сердито гуднувшему её наглости. Не обращая внимания, Ни’ида втянула меня на заднее сиденье, сообщила недовольному водителю показавшийся смутно знакомым адрес и попросила сделать музыку погромче. Вопреки моим ожиданиям, вместо ожидаемой от такси попсы или «каторжных да острожных песен» по барабанным перепонкам ударил Rammstein. Впрочем, оно и лучше. Нам с Ни’идой о многом нужно поговорить.

На мой вопрос, что всё это значит, – от сеанса гипноза, на котором я сообщила, что я – наказанная богиня, до попытки меня убить, и, судя по решительно настроенным ребятам в кожаных куртках, попытки не прекращаются, – Ни’ида зашептала:

– Ничего хорошего для тебя, Артемис. Для нас обеих. То, что тебе удалось вспомнить под гипнозом, что ты наказанная богиня – правда. Рождение в человеческом теле и стирание памяти – обычная процедура для изгнанных богов Олимпа. Я сбежала, как только узнала, что тебе угрожает опасность. Я здесь, чтобы помочь тебе.

– Подожди, – у меня голова шла кругом, – допустим, это правда. Допустим, я тебе поверила. Хорошо, мне стёрли память, и я родилась как обычный человек. Но почему эти ребята – ты назвала их вампирами – так настойчиво меня преследуют? Ведь это один из них столкнул меня утром на рельсы?

Нимфа кивнула.

– Сначала я решила, что это происки Геры. Думаю, нет нужды напоминать, что относится она к тебе несколько… холодно. Как и ко всем внебрачным детям своего мужа. А если убить бога в смертном теле – до того, как он вспомнит, кто он, душе его придётся опять переродиться в человеке, опять и опять… И с каждым разом шансы вспомнить – уменьшаются. Это сейчас тебя зовут Артемидой. А родись ты какой-нибудь Евстафией, или того хуже, Надей или Олей, ищи тебя – свищи… Да и потом… До определённого возраста ты не опасна.